Зарисовка на день рождения выливается в самостоятельный фик
Опять Саша/Рома
читать дальшеПохмелье было настолько тяжелым, что Роме даже глаза открывать было больно.
Это можно было сравнить только с побудкой у деда в деревне, когда первокурсника Рому симпатичная соседка попросила помочь перекопать огород, а потом напоила в благодарность «чистым, как слеза» первачом. Спиртным благодарность не ограничилась, но подробностей ночных приключений он вспомнить не смог. Утром дед два часа пытался оживить внука огуречным рассолом из кадушки, но инвалидом тот себя чувствовал еще несколько дней.
Сегодня было покруче: голова не просто трещала, а раскалывалась, тело ныло, как после побоев, а некоторые части тела и вовсе ставили хозяину ультиматум – еще раз такое повторится – откажемся функционировать! Мозг так прямо и заявил: «меня сегодня не беспокоить…»
Кто бы принес попить… Он был согласен и на рассол и на кефирчик… Простонал тихонечко: «Солнышко…»
Почувствовал, как в руку ткнулся прохладный стакан, жадно отпил минералку, найдя край наощупь … Шепнул не желающим слушаться голосом: «Спасибо, зайчик…»
- Как много нового можно узнать о себе с утра пораньше.
Насмешливый голос был слишком низким для женского. И очень знакомым. Рома так удивился, что решил разлепить один глаз и удостовериться, что слух его не обманывает. В кресле рядом с кроватью восседал, заложив ногу на ногу, Воропаев и барабанил пальцами по подлокотнику. Выбритый, умытый, пахнущий терпким одеколоном. Свежий и бодрый, в полосатой рубашке и серых брюках. Это неравноправие почему-то разозлило Рому. Он-то лежал раздетый и ощущал себя развалиной.
- Какого хрена ты тут делаешь? Чего приперся? И кто тебе дверь открыл?
Алекс наклонил голову и ухмыльнулся.
- И тебе доброе утро… Ну и здоров ты вискарь жрать, Малина. Это ж та еще самогонка. Переходи на коньяк. По крайней мере, память отшибать не будет наутро.
Рома приоткрыл второй глаз и огляделся. Синий шелк. Совсем, как в его сне. Ну о-о-очень непристойном сне. Фрукты на тумбочке. Оплавившиеся свечи… Подозрительно покосился на излучающего ехидство Александра. Что-то смутное шевельнулось в сознании.
«Этого не может быть…»
В горле снова пересохло. Сашка протянул бутылку с минеральной водой, Малиновский выхватил ее и допил «Перье» прямо из горлышка.
- Юрьич… а чё было то? Нет, теоретически я догадываюсь, не дурак… но… хотелось бы знать наверняка.
Он уточнял, надеясь, что всплывающие в голове подсказки – всего лишь игра бурного воображения.
- ВСЁ было, Рома… – «успокоил» его собеседник, особо нажимая на слово «всё». – И ничего не было. Всего лишь один интересный эксперимент.
Он и смотрел на него с некоторой долей любопытства – как на подопытного. А еще – с превосходством победителя. Пока еще терпел Ромино присутствие, но уже списал со счетов отработанный материал. И это состояние Роману было знакомо, он сам не мог дождаться по утрам, пока очередная из рыбок уплывет восвояси. Странно чувствовать себя на их месте.
- Собирайся. Мне уже пора. И не переживай особо, как говорится, один раз – не…
Малиновский не умел так владеть собой. На его лице последовательно отразился ужас от содеянного, смятение и… любопытство. Так и тянуло спросить у Воропаева: «А у тебя – какой раз? И как тебе?». Но спрашивать не рискнул, все равно не признается. Максимум, скажет – ничего особенного. Угу. С пивком потянет…
Не станет Рома отзываться на требование убраться, он ведь не какая-нибудь девочка на ночь!
- Отвернись, изверг.
- Ах, какие мы стеснительные… ни за что бы не подумал! Ночью другие эпитеты подбирал.
Подколол, называется. Ничего, можно и его достать!
Преодолевая дискомфорт, Рома встал, оделся и прошел на кухню. Нашел в холодильнике сыр и масло, соорудил бутерброд. Поставил чайник.
Александр почти разозлился, потоптался в дверях, покашлял возмущенно, потом передумал. Положил на стол запасные ключи и вышел, пробормотав что-то вроде: «Некогда мне тут с тобой…Дверь запри!» Хорошо, что не попросил вещи не красть.
А к Роме вдруг начали приходить картинки с прошлой ночи… Учуяв запах арабики, мозг согласился немного поработать и подключился к базам данных, осведомляя хозяина о некоторых тонкостях, выпавших было из сознания. Та еще трансляция получилась! Что он говорил! Что он делал! А что творил Алекс… Даже жарко стало. Порадовался, что хозяин квартиры убрался на работу и не может наблюдать, как оглушенный Малиновский застыл с чашкой остывающего кофе. Потрясенный глубиной своего падения. Как это вообще могло произойти? Козни Воропаева? Точно! Его тщательно подготовленный, изощренный и коварный план... Нет. Он просто не мог знать заранее, события предыдущего вечера складывались слишком спонтанно. Вдруг всплыло… «Сашка…ты – животное… да, не останавливайся же! …».
Протер ладонями лицо. Как все запущено, Малиновский. Доигрался, любитель острых ощущений? И что теперь делать? Ну, с оглаской то все в порядке. Александр Юрьич очень дорожит своей репутацией бездушного покорителя женских сердец. Да и сам Рома числится в записных ловеласах и бабниках. Никто не заподозрит.
Встал перед зеркалом присмотрелся. Вроде ничего не изменилось. Губы накрасить и говорить жеманным голосом: «Уйди, противный!» - точно не тянуло. И слава богу!
Но… они то знают. Он и Воропаев. Это не маленький секрет на двоих врагов. Это скорее большая тайна. А если Сашка прав? Не стоит заморачиваться? Было, не было… Жить, как раньше жил… Ну, попробовал. Ничего так. Вовсе не так уж страшен черт, как его малюют. Воропаев может быть даже нежным в некоторых моментах.
Забыть этот «интересный эксперимент». Угу. Воропаеву хорошо говорить, он, небось, спокойно сидит в кресле автомобиля… А ему и не присесть. Ничего, будет и на нашей улице праздник! В следующий раз…
Рома похолодел. Приехали. Прислонился лбом к холодному стеклу зеркала. Неужели..? Прислушался к себе. Нет? Нет! Нет… Его совершенно не привлекают мужчины. Попробовал представить Андрея в качестве не-просто-друга. Не представлялось. Припомнил Милко. Фу и бе! Краевич? Еще противнее. Физиологическое отторжение. Алекс… Ни-ко-гда. Больше - никогда. Сегодня он обязательно отправится в бар, снимет пару шикарных девочек и устроит маленькую оргию. Только предохраняться будет внимательнее, должна же его чему-то научить история с Клочковой… Будь она трижды проклята.
Обошел комнаты в поисках куртки и часов. Заодно присмотрелся к обстановке, в которой живет Александр. Неплохо. Стильно и дорого, но на удивление уютно и обжито. Роме казалось, что жилье Воропаева должно быть более безликим и холодным.
Повсюду – Сашка. Его трубки. Его любимый коньяк. Его халат, небрежно брошенный на стул. Как метки на его территории. Коллекция дисков. Книги – только любимые. Все под рукой. Умеет он получать удовольствие от правильно организованных бытовых мелочей. В шкафу - вереница накрахмаленных рубашек. Отглаженные костюмы. Коллекция запонок и зажимов для галстука. Отдельная стойка для огромного количества этих самых галстуков. Сноб.
Художественное фото Киры на стене. Фотография родителей в серебряной рамочке на письменном столе. Еще фото. Все семейство на берегу моря. Сашке – лет шесть, не больше. Он всегда считался милым и очаровательным ребенком. Серьезная мордочка и ладное телосложение на фоне плотненького очкарика Андрюши и голенастого тощего Ромы выглядели в глазах взрослых гораздо привлекательнее. Пацанам то это было по барабану… Если только речь не шла об успехе у девочек.
То ли дело теперь… Сашкина поджарость могла поспорить с атлетическим сложением Жданчика… и проиграть. На любительниц. А уж что до Ромы… Малиновский знал, что производит впечатление на дам, и не только внешностью, но и легкостью, веселым нравом, шармом. И без стеснения считал себя великолепным. Заметил ли Алекс его неотразимость? Как он разглядывал его утром… будто впервые видит. Что он вообще думает, Саша? Когда-то Рома чутко улавливал настроение предводителя отряда команчей. Вот бы влезть ему в голову и разобраться во всех хитросплетениях нынешних мотивов действий Воропаева.
Какие глупости в голову приходят. Сейчас он уйдет из этой квартиры и не вернется. Положит ключи на стол и захлопнет дверь. Просто перестанет думать о прошлой ночи и включится в привычную погоню за наслаждением, чередуя блондинок и брюнеток, моделек и швей, дурочек и стервочек. И ни разу не покраснеет под многозначительным взглядом Александра. Не вздрогнет от хлопка по плечу… С чего Алексу хлопать врага по плечу? Правильно. Напоминай себе почаще, что вы по разную сторону баррикад. А мысли про будоражащий шепот при свечах засунь, знаешь куда? Мда. Как это теперь звучит неоднозначно… Тьфу!
- Алло? Рома, ты где? На работу сегодня собираешься, или твои птички-киски умотали тебя вусмерть?
Что сказать Палычу? «Я сегодня спал с Воропаевым. Точнее – отрубился под утро… хм… разве с Алексом уснешь?»
- Андрюх, я немного задержусь. Нет, не дольше, чем обычно. Скоро приеду.
Фиг с ними, с часами. Надо вызывать такси и мчаться отсюда, из этого уютного логова. Беззаботно явиться пред светлы очи друга-босса, наплести про очередную бабочку…
Он вышагивал к желтому автомобилю с шашечками и насвистывал арию тореадора. А в кармане позвякивали прихваченные ключи. Так, на всякий случай…
Опять Саша/Рома
читать дальшеПохмелье было настолько тяжелым, что Роме даже глаза открывать было больно.
Это можно было сравнить только с побудкой у деда в деревне, когда первокурсника Рому симпатичная соседка попросила помочь перекопать огород, а потом напоила в благодарность «чистым, как слеза» первачом. Спиртным благодарность не ограничилась, но подробностей ночных приключений он вспомнить не смог. Утром дед два часа пытался оживить внука огуречным рассолом из кадушки, но инвалидом тот себя чувствовал еще несколько дней.
Сегодня было покруче: голова не просто трещала, а раскалывалась, тело ныло, как после побоев, а некоторые части тела и вовсе ставили хозяину ультиматум – еще раз такое повторится – откажемся функционировать! Мозг так прямо и заявил: «меня сегодня не беспокоить…»
Кто бы принес попить… Он был согласен и на рассол и на кефирчик… Простонал тихонечко: «Солнышко…»
Почувствовал, как в руку ткнулся прохладный стакан, жадно отпил минералку, найдя край наощупь … Шепнул не желающим слушаться голосом: «Спасибо, зайчик…»
- Как много нового можно узнать о себе с утра пораньше.
Насмешливый голос был слишком низким для женского. И очень знакомым. Рома так удивился, что решил разлепить один глаз и удостовериться, что слух его не обманывает. В кресле рядом с кроватью восседал, заложив ногу на ногу, Воропаев и барабанил пальцами по подлокотнику. Выбритый, умытый, пахнущий терпким одеколоном. Свежий и бодрый, в полосатой рубашке и серых брюках. Это неравноправие почему-то разозлило Рому. Он-то лежал раздетый и ощущал себя развалиной.
- Какого хрена ты тут делаешь? Чего приперся? И кто тебе дверь открыл?
Алекс наклонил голову и ухмыльнулся.
- И тебе доброе утро… Ну и здоров ты вискарь жрать, Малина. Это ж та еще самогонка. Переходи на коньяк. По крайней мере, память отшибать не будет наутро.
Рома приоткрыл второй глаз и огляделся. Синий шелк. Совсем, как в его сне. Ну о-о-очень непристойном сне. Фрукты на тумбочке. Оплавившиеся свечи… Подозрительно покосился на излучающего ехидство Александра. Что-то смутное шевельнулось в сознании.
«Этого не может быть…»
В горле снова пересохло. Сашка протянул бутылку с минеральной водой, Малиновский выхватил ее и допил «Перье» прямо из горлышка.
- Юрьич… а чё было то? Нет, теоретически я догадываюсь, не дурак… но… хотелось бы знать наверняка.
Он уточнял, надеясь, что всплывающие в голове подсказки – всего лишь игра бурного воображения.
- ВСЁ было, Рома… – «успокоил» его собеседник, особо нажимая на слово «всё». – И ничего не было. Всего лишь один интересный эксперимент.
Он и смотрел на него с некоторой долей любопытства – как на подопытного. А еще – с превосходством победителя. Пока еще терпел Ромино присутствие, но уже списал со счетов отработанный материал. И это состояние Роману было знакомо, он сам не мог дождаться по утрам, пока очередная из рыбок уплывет восвояси. Странно чувствовать себя на их месте.
- Собирайся. Мне уже пора. И не переживай особо, как говорится, один раз – не…
Малиновский не умел так владеть собой. На его лице последовательно отразился ужас от содеянного, смятение и… любопытство. Так и тянуло спросить у Воропаева: «А у тебя – какой раз? И как тебе?». Но спрашивать не рискнул, все равно не признается. Максимум, скажет – ничего особенного. Угу. С пивком потянет…
Не станет Рома отзываться на требование убраться, он ведь не какая-нибудь девочка на ночь!
- Отвернись, изверг.
- Ах, какие мы стеснительные… ни за что бы не подумал! Ночью другие эпитеты подбирал.
Подколол, называется. Ничего, можно и его достать!
Преодолевая дискомфорт, Рома встал, оделся и прошел на кухню. Нашел в холодильнике сыр и масло, соорудил бутерброд. Поставил чайник.
Александр почти разозлился, потоптался в дверях, покашлял возмущенно, потом передумал. Положил на стол запасные ключи и вышел, пробормотав что-то вроде: «Некогда мне тут с тобой…Дверь запри!» Хорошо, что не попросил вещи не красть.
А к Роме вдруг начали приходить картинки с прошлой ночи… Учуяв запах арабики, мозг согласился немного поработать и подключился к базам данных, осведомляя хозяина о некоторых тонкостях, выпавших было из сознания. Та еще трансляция получилась! Что он говорил! Что он делал! А что творил Алекс… Даже жарко стало. Порадовался, что хозяин квартиры убрался на работу и не может наблюдать, как оглушенный Малиновский застыл с чашкой остывающего кофе. Потрясенный глубиной своего падения. Как это вообще могло произойти? Козни Воропаева? Точно! Его тщательно подготовленный, изощренный и коварный план... Нет. Он просто не мог знать заранее, события предыдущего вечера складывались слишком спонтанно. Вдруг всплыло… «Сашка…ты – животное… да, не останавливайся же! …».
Протер ладонями лицо. Как все запущено, Малиновский. Доигрался, любитель острых ощущений? И что теперь делать? Ну, с оглаской то все в порядке. Александр Юрьич очень дорожит своей репутацией бездушного покорителя женских сердец. Да и сам Рома числится в записных ловеласах и бабниках. Никто не заподозрит.
Встал перед зеркалом присмотрелся. Вроде ничего не изменилось. Губы накрасить и говорить жеманным голосом: «Уйди, противный!» - точно не тянуло. И слава богу!
Но… они то знают. Он и Воропаев. Это не маленький секрет на двоих врагов. Это скорее большая тайна. А если Сашка прав? Не стоит заморачиваться? Было, не было… Жить, как раньше жил… Ну, попробовал. Ничего так. Вовсе не так уж страшен черт, как его малюют. Воропаев может быть даже нежным в некоторых моментах.
Забыть этот «интересный эксперимент». Угу. Воропаеву хорошо говорить, он, небось, спокойно сидит в кресле автомобиля… А ему и не присесть. Ничего, будет и на нашей улице праздник! В следующий раз…
Рома похолодел. Приехали. Прислонился лбом к холодному стеклу зеркала. Неужели..? Прислушался к себе. Нет? Нет! Нет… Его совершенно не привлекают мужчины. Попробовал представить Андрея в качестве не-просто-друга. Не представлялось. Припомнил Милко. Фу и бе! Краевич? Еще противнее. Физиологическое отторжение. Алекс… Ни-ко-гда. Больше - никогда. Сегодня он обязательно отправится в бар, снимет пару шикарных девочек и устроит маленькую оргию. Только предохраняться будет внимательнее, должна же его чему-то научить история с Клочковой… Будь она трижды проклята.
Обошел комнаты в поисках куртки и часов. Заодно присмотрелся к обстановке, в которой живет Александр. Неплохо. Стильно и дорого, но на удивление уютно и обжито. Роме казалось, что жилье Воропаева должно быть более безликим и холодным.
Повсюду – Сашка. Его трубки. Его любимый коньяк. Его халат, небрежно брошенный на стул. Как метки на его территории. Коллекция дисков. Книги – только любимые. Все под рукой. Умеет он получать удовольствие от правильно организованных бытовых мелочей. В шкафу - вереница накрахмаленных рубашек. Отглаженные костюмы. Коллекция запонок и зажимов для галстука. Отдельная стойка для огромного количества этих самых галстуков. Сноб.
Художественное фото Киры на стене. Фотография родителей в серебряной рамочке на письменном столе. Еще фото. Все семейство на берегу моря. Сашке – лет шесть, не больше. Он всегда считался милым и очаровательным ребенком. Серьезная мордочка и ладное телосложение на фоне плотненького очкарика Андрюши и голенастого тощего Ромы выглядели в глазах взрослых гораздо привлекательнее. Пацанам то это было по барабану… Если только речь не шла об успехе у девочек.
То ли дело теперь… Сашкина поджарость могла поспорить с атлетическим сложением Жданчика… и проиграть. На любительниц. А уж что до Ромы… Малиновский знал, что производит впечатление на дам, и не только внешностью, но и легкостью, веселым нравом, шармом. И без стеснения считал себя великолепным. Заметил ли Алекс его неотразимость? Как он разглядывал его утром… будто впервые видит. Что он вообще думает, Саша? Когда-то Рома чутко улавливал настроение предводителя отряда команчей. Вот бы влезть ему в голову и разобраться во всех хитросплетениях нынешних мотивов действий Воропаева.
Какие глупости в голову приходят. Сейчас он уйдет из этой квартиры и не вернется. Положит ключи на стол и захлопнет дверь. Просто перестанет думать о прошлой ночи и включится в привычную погоню за наслаждением, чередуя блондинок и брюнеток, моделек и швей, дурочек и стервочек. И ни разу не покраснеет под многозначительным взглядом Александра. Не вздрогнет от хлопка по плечу… С чего Алексу хлопать врага по плечу? Правильно. Напоминай себе почаще, что вы по разную сторону баррикад. А мысли про будоражащий шепот при свечах засунь, знаешь куда? Мда. Как это теперь звучит неоднозначно… Тьфу!
- Алло? Рома, ты где? На работу сегодня собираешься, или твои птички-киски умотали тебя вусмерть?
Что сказать Палычу? «Я сегодня спал с Воропаевым. Точнее – отрубился под утро… хм… разве с Алексом уснешь?»
- Андрюх, я немного задержусь. Нет, не дольше, чем обычно. Скоро приеду.
Фиг с ними, с часами. Надо вызывать такси и мчаться отсюда, из этого уютного логова. Беззаботно явиться пред светлы очи друга-босса, наплести про очередную бабочку…
Он вышагивал к желтому автомобилю с шашечками и насвистывал арию тореадора. А в кармане позвякивали прихваченные ключи. Так, на всякий случай…
@темы: НРК
-
-
27.09.2008 в 12:58"Спасибо, зайчик"
мрр, какое описание Сашкиного дома...
*ушел в астрал*
-
-
27.09.2008 в 13:45Это Рамаяна, она на форуме самая активная сашефилка. Я ей скидываю твои посты иногда. Она любит твои зарисовки. Говорила даже, что сей пейринг у нее навеялся под их впечатлением.