Сегодня конец истории. Надеюсь никакую проду не пропустила. Эх, хороший мне подарк получился на день рождения.
Рамаяна
Саша/Рома
Ромка дремал сидя, привалившись к спинке кровати. Резное деревянное полукружье не располагало к сладким снам, отдавалось в позвоночнике тупой болью, да еще согнутая в колене и затекшая нога ныла под весом Сашиной головы. Мозг что ли у него такой тяжелый? Или череп чугунный?
А Сашка спал самым бессовестным образом и не собирался менять позу. Только на бок перевернулся. Где-то Рома читал, что человек, спящий на боку, подсознательно ищет помощи или защиты. А спящий на спине – уверен в себе. Обычно Алекс так и спал, да еще и руку за голову закидывал... Хотя – что значит обычно? Три ночи, проведенные вместе – слишком мало для статистической выборки. Четыре, считая эту.
читать дальшеВообще-то Малиновский был зол на Сашку. И за то, что не захотел облегчить его переживания... Сообщи он, что Катя в Египте с Юлианой, Андрей бы не метался в поисках по Москве и страхах, что никогда больше не увидит Катерину. Может, к ней бы поехал.… А, значит, и Роме не пришлось бы проводить бессонные ночи рядом с другом, опасаясь за его жизнь и рассудок… И за то, как он его бортанул в казино, предпочтя общение со Свиридовым… И за то, что Воропаев мог подумать, будто Рома способен заложить его акционерам… ведь он только с Пушкаревой встретился, чтобы помочь разобраться с Сашкиными проблемами. А еще злился потому, что в последнее время его перестал интересовать прежний стиль жизни. Нет, с девочками он встречался, как и раньше, но без былого куража. Сначала испытывал себя – не пропало ли влечение к женскому полу, потом проверял, сохранилась ли свобода выбора, не зациклился ли на Юрьиче, затем просто искал приключений и физической разрядки. Получал удовольствие и торопился уйти, не задерживаясь до утра. Стало неприятно ночевать где-то в незнакомом месте, просыпаться рядом с абсолютно чужой особой, разъяснять, что ее претензии беспочвенны и надуманны. Все-таки протянулась ниточка зависимости от Воропаева, за которую тот умел дергать. Например, говорить гадости и быть уверенным, что Рома все проглотит, все простит. Делать вид, что ему никто не нужен, подпускать к себе нехотя, заставляя добиваться встречи. Или наоборот, дразнить и совращать, а после обдавать ледяным душем показного безразличия. Ведь он вовсе не обязан это терпеть! Но терпит, знает, что Сашка не изменится, и терпит. Более того, находит увлекательной эту игру в свой-чужой, все остальное на этом фоне кажется несколько… пресным.
Не пора ли проявить характер, дать понять Александру, что и с ним надо считаться? А то… увидел в казино – сразу к нему… а ему в ответ, - «я занят»… Для Свиридова нашлось время! Рома снова ощутил возвращающуюся злость. Зачем он сюда пришел? Удостовериться, что с Алексом ничего не стряслось? А что с ним может случиться? Воропаев заполз в берлогу, как раненый зверь, причем раненый в самое уязвимое место – в самолюбие. Ну, выпьет еще. Отлежится. Придет в себя, снова начнет козни строить, интриговать. Он же непотопляемый, как айсберг, что пустил на дно «Титаник».
Открыл глаза, внимательно изучил лицо спящего. Ну, прямо ангел, а не человек. Выражение детской обиды сменилось на нахмуренно-озабоченное, а следом – на растерянное… Какие тонкие черты, есть в Сашке что-то… аристократическое. Странно применять эту оценку к мужчине, но он действительно красив. Сейчас нет ни «демоничности», ни чувственности, ни высокомерной маски-заслонки. Подвижное умное лицо. А проснется и все начнется с начала…
Нога уже потеряла чувствительность, только тысячи иголок кололи онемевшую конечность. Роман осторожно вызволил ее и попытался встать. Пришлось ухватиться за край тумбочки, чтобы не упасть. Хромая, сделал пару кругов по комнате, присел в кресло, стал разминать колено. За этим занятием его и застала Кира.
Она вошла в комнату неожиданно и сама была ошарашена присутствием Романа в спальне брата. Пересчитала бутылки из-под спиртного… Это как же Сашке было плохо, что он пил с Малиновским?
- Как он? – кивнула на спящего.
- Ничего. Жить будет. – Выдавил из себя подобие шутки. Вроде Кира ничего не заподозрила. Даже если и заподозрила – отмела нелепое предположение о любимом старшем брате, как невероятное. Каждый видит то, что хочет.
- Ты тут как оказался? Вы же вроде никогда не были друзьями?
- Когда самые близкие родственники отступаются, и враги сгодятся для компании.
- Нечего меня укорять. Я просто в шоке была. Невозможно поверить, что Саша бездумно просаживал деньги в казино. Это противоречит всему, что я о нем знаю.
«Ой, Кирюш, не все ты знаешь о Саше, далеко не все…».
Они вышли в гостиную.
- Мы с Андреем решили попробовать начать все с начала, - неожиданно призналась Кира, не понимая, почему ей захотелось поделиться с Малиновским. Хотела сказать вслух, чтобы самой поверить в новость?
- Что же ты сделала, чтобы подтолкнуть его к этому? Ползала на коленях или шантажировала? Ты же знаешь, что он тебя не любит. Что он любит не тебя. – Роман наконец-то нашел выход своей злости. Жданов снова раскручивал карусель, с которой недавно сошел с большим трудом.
- Кто бы говорил о любви, что ты в этом понимаешь? – Прошипела Воропаева, - ты задерживался в чьей-то койке больше одного раза?
- В твоей. Или ты забыла две ночи в гостинице? Напомнить? Командировка в Прагу… и ты пришла сама… - Малиновский вдруг увидел перед собой разозленную дикую кошку, готовую вцепиться в него.
- Это была самая большая ошибка в моей жизни! Спать с тем, кто вечно таскал Андрея по барам и знакомил с девочками! Это ты его сбивал всегда!
- Ага, невинный Андрюша и развратник Рома! Да он готов был сутками шляться, лишь бы к тебе не возвращаться…
- Все ты врешь! Ему со мной хорошо, потому он и вернулся!
- Это ты себе врешь! Как только Катенька появится на горизонте, ты снова выйдешь в отставку! И как тебе не надоело унижаться! Такая женщина, все при тебе – красивая, умная. Мужиков вокруг пруд пруди, чего ты за Андрея цепляешься?
Кира опустилась на диван и закрыла лицо руками.
- Ты сейчас говоришь, как Саша, – проговорила, не отнимая ладоней, - думаете, я дура, да? Ничего не понимаю? Не могу я упустить последний шанс! Потом корить себя буду и думать, что не сделала все возможное…
- Пойду я, Кир. Слишком много Воропаевых за сутки для меня одного. Устал. – Рома выместил эмоции на ни в чем не повинной двери.
- Я что-то пропустил? – Сашка проснулся от хлопка. Вышел, позевывая, обратил внимание на слезы сестры и моментально насторожился.
- Роман Дмитрич наговорил мне тут… И ушел.
- Что наговорил?
- Правду. Только правду и ничего, кроме правды, - горько прошептала Кира.
У Алекса неприятно засосало под ложечкой.
- Слушай больше этого клоуна! – недовольно буркнул, лихорадочно соображая, мог ли Рома признаться, что…
- Нет, Саш. Я и сама с ним согласна. Только вот поделать с собой ничего не могу.
Воропаев присел рядом с Кирой, обнял, привлек к себе. Единственные слезы, способные тронуть его, перевернуть все в его душе, это слезы сестер.
- Ничего, - зашептал он ей на ухо, целуя щеку, висок, пряди белокурых волос, - ничего, девочка… просто у нас черная полоса. Но она пройдет, обязательно пройдет. Ты мне веришь?
Девушка прильнула к Саше, устроилась на его груди поудобнее и затихла. Она верила. Всегда верила своему умному и сильному брату. Если не слушалась его советов, то потом очень сильно жалела. А не слушалась часто, иначе бы она не была Кирой Воропаевой.
Разубеждать кого-то в своем проигрыше Алекс не стал. Какая теперь разница? С Ветровым поквитался по-своему, он теперь долго не найдет в обеих столицах подходящую работу. Пусть попробует пойти простым бухгалтером, предатель!
Провернул поставку оборудования, получив втрое меньше прибыли, против ожидаемой, вернул деньги Пушкаревой и в «Зималетто» больше не появлялся. Без вечной грызни и соперничества с Андреем жизнь не стала ни скучнее, ни бессмысленнее, как он и подозревал в глубине души. Вопреки первой неудаче, Александр не охладел к бизнесу в тандеме с Полянским, а включился в работу с удвоенной энергией. Казалось, он задался целью доказать, что неприятный эпизод, о котором было осведомлено не так уж много человек, - досадное неразумение и не больше.
Став осторожнее и предусмотрительнее, Александр словно поймал удачу за хвост. Все спорилось, все удавалось, за что бы он ни брался. Возвращался вечерами домой измочаленный и удовлетворенный, с горящими глазами. Дома его встречала Кира, они снова жили под одной крышей… Кормила ужином, рассказывала последние новости из «Зималетто», но воспринимались они теперь отстраненнее, хоть оторваться от компании совсем не получалось. Пушкарева вернулась и стала Президентом. «Наконец-то на нужном месте правильный человек» - думал Алекс, стараясь быть объективным. Не озвучивал свои мысли сестре, которая не уставала возмущаться самим фактом существования «этой выскочки» на свете. Жданов то бегал за Катериной, то обедал с Кирой, то мотался в командировки. Саша наблюдал, как постепенно тает в глазах Кирюши надежда, что она когда-нибудь снова будет вместе с Андреем, переживал за нее, но и с нетерпением ждал минуты, когда сестра окончательно поймет тщетность своих попыток вернуть жениха. Казалось, она цепляется за него машинально, по привычке… Как настоящая Воропаева, не хочет отдавать то, что сочла когда-то своим.
Малиновский тоже пропадал в командировках, старательно приближая час икс, когда компания выйдет из кризиса. И его отсутствие не лишало Алекса покоя, ведь прошлые встречи были лишь эпизодами в жизни. Но иногда… Иногда наступали моменты, когда он невольно произносил про себя: « Эх, был бы тут Ромка…». Как правило, по пустяковым поводам, вроде покупки нового сорта сигар или услышанного анекдота. Будто выкуренные на пару с Ромой сигары были бы душистее, а рассказанный в лицах новый анекдот прозвучал бы гораздо смешнее.
Сашка так долго и тщательно охранял свое самолюбие, боясь, что его заденут… А когда случилась история с изгнанием из президентов, и его не просто уронили лицом в грязь, а еще попинали как следует, отойдя от первой горячки, испытал облегчение. Он пережил осуществившийся страх и стал сильнее. Не белее и пушистее, не добрее или открытее,… но перетряхнул мозаику своей жизни, стал складывать ее иначе. Не хватало микроскопических деталей, маленьких пазлов, без которых не получалась целостная картина. Не хватало Ромки. Вроде и не были они очень близки, а не хватало.
Набрал как-то его номер и выслушал информацию о недоступности абонента, сначала по-русски, потом на английском. Ничего особенного – вне зоны действия сети, или отключился, или разрядился аккумулятор… А настроение испортилось. Долго не повторял попытку, а попробовал набрать – вновь недоступен. Однажды повезло, Малиновский ему ответил – скупо, по-деловому: «Извини, говорить не могу, позже перезвоню». Но не перезвонил. Был еще один случай, его звонок Рома попросту сбросил. Прямее сообщить о нежелании разговаривать - невозможно, так решил Алекс и прекратил домогательства. Не хотят его слышать, так что ж настаивать.
А Рома перетряхивал свою мозаику. Наблюдал за повзрослевшим и потускневшим Андреем и все пытался разобраться, чего же он в этой жизни не понял, что упустил. Как это так может быть, - весь мир у твоих ног, а тебе не хватает одного человека. Сто раз уже Пушкарева доказала Палычу, что не любит его, даже замуж собралась за начинающего талантливого ресторатора, а Жданов все не верит. Не верит, что разлюбила, не верит, что простит, не верит, что достоин Кати своей. А как прочел ее дневник, уворованный из сумочки при удобном случае, и вовсе покой потерял. Бродит приведением, словно пыльным мешком из-за угла стукнутый. То себя клянет, то Рому, даже как-то глаза на мокром месте были. Отказывался Ромка принимать такое. Категорически. Решил, что тот же дневник и ему откроет нечто, стащил его и начал читать.
Дневник его потряс. Катька писательница оказалась почище Стивена Кинга, вроде все простыми словами, без наворотов, а нерв бьет живой и надрыв нечеловеческий. Неужели бывает такое? Рома будто приобщился к Великой тайне, содрогнулся, затрепетал, хоть до конца и не понял. Странная девочка, мечтательница и фантазерка, создала себе образ принца и стала ему служить верой и правдой. А принц-гад, науськанный верным приятелем-сволочью, залез в ее сказку в сапожищах дорожных, бряцая ржавыми доспехами, стал пользоваться поклонением по полной программе. Но чудеса бывают! Пока девочка разобралась, что сказка на кошмар похожа, принцу так понравилось хорошим быть, да любимым, что он начал свою сказку строить, как заправский неквалифицированный таджикский строитель.
Дочитать не удалось, потому что принц-таджик-друг прискакал, отобрал дневничок и начал бить Роме Малиновскому симпатичное зеленоглазое лицо, вкладывая в удары все подавляемые страдания по Катеньке. Вот тогда бы он за ее честь вступался, когда по инструкции открытки носил… И в этот момент позвонил Сашка. Какого труда стоило, лежа на полу после мощного апперкота, сказать о своей чрезвычайной занятости и подняться за новой порцией фингалов и шишек… А он ждал этого звонка. Надеялся, что в его отсутствие Сашка пересмотрит-передумает свои дурацкие принципы кнута и пряника, элементарно соскучится. Позовет, а еще лучше – приедет сам. И уже не в собственной значимости дело, а в усталости. Устал он бегать за Воропаевым, терпеть взбрыкивания. Достаточно, что с постоянными обвинениями Андрея в неудавшемся счастье мирится. А вот с побоями мириться не станет.
В компанию Рома больше не вернулся. Неделю после подработки боксерской грушей пил, гулял и отчаянно веселился. Кочевал по чьим-то койкам. А потом вдруг успокоился. Был порыв поехать к Сашке, но явиться нюней и жаловаться на бывшего лучшего друга… Не комильфо, как сказал бы Юрьич. Стал искать новую работу, подумывал о покупке собаки, должен же кто-то быть рядом… Даже выбрался в клуб на презентацию нового диска какой-то бывшей мисски.
Сидел в укромном уголке просторного зала и вдруг подумал о Воропаеве. Сейчас бы не отказался от рюмки коньяка, приправленного его сарказмом. Попытался вспомнить – почему перестал общаться с Алексом и не смог, в полумраке ночного клуба все умопостроения показались несущественными. Нда. Есть люди, с которыми плохо, но без них еще хуже. А так ли плохо было с Сашкой? Временами… очень даже хорошо. Поднес ко рту стакан с «Блек Лейбл» и остановился. Ведь он пил виски, потому что Андрей предпочитал этот напиток, и сейчас заказал скорее по привычке. Не пора ли жить по собственным вкусам и правилам?
- О чем мировая скорбь, Малина? – Воропаев нарисовался рядом, словно услышав телепатический призыв Романа, – брось эту бяку, мальчик. Добрый дядя тебя угостит кое-чем получше.
Поставил на столик бутылочку коньяка и две рюмки на низкой ножке. Разлил по чуть-чуть.
- Я водки хочу, - возразил Рома вредным голосом.
- И в этом вся твоя печаль? – усмехнулся Сашка, подозвал официантку и заказал водку для «молодого человека».
- За встречу.
Выпили, помолчали.
- Ну и как живешь? Всем доволен? - Саша налил по второй.
- Хорошо. Ни от кого не завишу…зависю… короче, сам по себе.
- За независимость!... И как тебе? В свободном полете?
Обоих не покидает ощущение, что все уже было: и совместное питие, и вопросы про свободный полет, и напряжение между ними.
- Да фигОво, - неожиданно признался Рома.
- Непривычно? Или хочется чего-то конкретного? – уточнил Воропаев.
- Ну… Налей еще, а? Раз уж на раздаче…
- За то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями? - Он выделил голосом слово «желания».
- Не, за то, чтобы наши желания обалдевали от наших возможностей! – засмеялся Рома. – Так интереснее.
- Ты в курсе, что Жданов и Пушкарева помирились? А я считал ее умной…
- Нет. Мы… не общаемся с Палычем больше. Но я рад за него. Прям горя с плеч.
- Наслышан уже про ваши бои без правил. Кира рассказывала. Она сейчас у Кристины гостит.
- В Тибете? – Удивился Малиновский.
- В Испании, на пляже кадрят знойных мачо. – Сашка недовольно поморщился.
- Кто за кем присматривает – Кристя за Кирой или наоборот?
- Блин, не трави душу. Хоть за ними поезжай, обе без башни сейчас…
- А ты, говорят, пошел наверх? В олигархи метишь?
- Нет уж, я еще пожить на свободе хочу. Олигархом сейчас опасно. Так, шуршу помаленьку…
- За свободу, знойных мачо и успехи в бизнесе! – воодушевился Ромка.
- Не частИ! Три в одном – ты куда-то торопишься?
- Не дождешься!
Они рассмеялись и почувствовали себя гораздо непринужденнее.
- Напьемся?
- А почему бы нет? Легко!
Разговор ни о чем, так, светская болтовня. Стандартные тосты. Странно, алкоголь их не берет… Рома смотрит на музыкальные пальцы, переплетенные под упрямым подбородком… Они могут быть жесткими и требовательными, нахальными и нежными, причинять боль и ласкать до исступления. Отрывает взгляд от пальцев, жадно погружается в черные глаза с отсветом пламени – всего лишь бликом от светильника на столе. И его персональный демон-искуситель – всего лишь человек, из последних сил старающийся сохранить невозмутимость, не протянуть руку, не коснуться белеющей в распахнутом вороте пестрой рубашки кожи...
- Я… - хрипло начинает Роман, но Алекс его перебивает:
- Я тоже… кхм…скучал… Поедем ко мне?
Им невдомек, что за ними пристально наблюдает девушка, сидящая через два столика. Ни Рома, ни Саша в данный момент не замечают ничего вокруг. А она внимательно смотрит на поглощенных друг другом собеседников… Видимо, сделанный вывод ставит все на свои места, и мучавший ее вопрос разрешается самым необычным способом. Она не потрясена, но крайне удивлена. Хотя… какое ей дело до них, когда ее ждет любимый мужчина. И не просто ждет, а сидит в машине у клуба и беспрестанно названивает... Она уходит к нему.
- К тебе? – он переспрашивает только потому, что не может напрячь мозг и вникнуть в суть предложения. Господи, да куда угодно…
- Можно и к тебе. Видишь, я сегодня не склонен настаивать. Выбирай. А хочешь…здесь?
Сашка чуть подается вперед, ловя изменения в лице Ромы. Вот на дне прозрачно-зеленых глаз зажигается огонек нетерпения. Уши пылают, видно даже в полумраке…
- Не хочу… здесь... Снова эксперимент, – а пальцы предательски дрожат, не удерживая зажигалку. - Давай поедем к тебе и притворимся, что очень нужны друг другу. П о н а р о ш к у.
Они пробираются сквозь танцующую толпу, то старающуюся их разделить, то сталкивающую самым бессовестным образом, заставляя задыхаться от необходимости держать себя в руках… Едут каждый на своей машине, потому что находиться рядом - непосильное испытание. Пускаются по лестнице наперегонки, не дожидаясь зависшего между этажами лифта.
- Я высокомерный и расчетливый, – говорит Саша в дверях спальни. Предупреждает без кокетства, но почти с гордостью. Бросает в кресло куртку, рубашку.
- Знаю. А я ужасно легкомысленный. – Рома стаскивает одежду, и падает на чернильный шелк.
- А я злой. Особенно когда голодный… или если не знаю, что делать, - он наклоняется над своим долгожданным гостем.
Руки скользят по плечам, груди, бедрам… Проторенный путь повторяют губы…
- А я не умею хранить верность и свожу к шутке серьезные вещи, чтоб не грузиться… Ох… - Он ждал этого проникающего толчка, хотел его до дрожи в коленях, но все же охнул от неожиданности. – Не…не останавливайся… Да… А еще… я…
- Заткнись хоть ненадолго! - Грубо обрывает Сашка и резко притягивает его к себе, исторгая из приятеля протяжный стон…
…
- Хам!
– Трепло!
- Приятно познакомиться…
Сдавленный смех. Череда движений, и – полное затмение…
- Будешь утром снова нести всякую чушь? – Ромка лежит на спине, а Саша рядом, на боку, подперев голову рукой.
Алекс дует на светлые волосы, чтобы челка не закрывала лоб и брови…
- Не исключено. Только помни, …что бы я ни говорил,… мне тоже нравится просыпаться рядом с тобой. Стану прогонять – не уходи. – Он не верит, что сказал это вслух.
- Ну…выгнать меня теперь будет трудно. Хоть дихлофосом трави, не выведешь…
- И не пой пожалуйста эту дурацкую попсу… Не переношу…
- Угу. Фредди Меркьюри исполню. Special for you… А я не люблю засосы…
- И я! Это баловство для неопытных школьников… А семейные трусы? Фу...
- И узкие плавки, особенно стринги…бе… и сладкий кофе с молоком.
- Да! И когда мы тратим время на болтовню, вместо…
- У тебя есть что пожрать?
- О! Да ты романтик, Малина!
- А то!.... Са-а-аш… а ты когда-нибудь…- он шепчет на ухо Воропаеву и получает тумак под ребро.
- Естествоиспытатель, блин. Лучше уж тебя покормить, а то лезут же в голову мысли с голодухи… сделаю бутерброд с отварным языком.
- Мммм. Обожаю… когда с языком. Я с тобой. – Ни один из них не собирается вставать. – А давай… - в зеленых глазах пляшут сумасшедшие искорки.
- Давай. – Алекс прячет улыбку, улавливая хулиганские нотки в голосе Ромы.
- И тебе не интересно, что я хочу предложить?
- Интересно. Предлагай уже, сколько можно тянуть…
Снова все начинается с блуждающих по телу рук и заканчивается тяжелым прерывистым дыханием и полным туманом в голове. Бездумно и пряно…
Полагается испытывать усталость и непреодолимое желание уснуть. Но у них – все против правил…
…
- Мне было плохо. И одиноко…
- Когда разошелся с Андреем? – Сашка понимает недоговоренную фразу по-своему и успокаивает Романа, - вы помиритесь, обязательно. Сто процентов.
- А мы?
- А мы попробуем это пережить.
Тихий недоверчивый смешок.
Алекс освобождает свое плечо от Роминой головы, садится на постели и закуривает. Ромка тоже садится, берет предложенную сигарету, прислоняется спиной к выступающим воропаевским позвонкам, выпускает пару дымных колечек.
- Ром… ведь все понарошку, правда? – Саше непременно надо проговорить еще раз условия соглашения. Малиновский подхватывает:
- Понарошку. Какое хорошее, несерьезное слово. Будь, что будет, да?
- Да. Так что, бутерброды, или…
- Или, Саш. Разумеется или…
Эпилог.
- Кать…ты просто чудо! Пригласить Ромку… Это лучший подарок, который ты могла мне сделать на свадьбу.
Молодожены лежали, обнявшись на широченной кровати, отдыхая после бурных любовных игр.
- Андрюш… Я ведь знаю, как тебе его не хватало…
- Мы столько лет дружили, а потом будто взмахом скальпеля сиамских близнецов разделили – по живому. – Андрей не мог налюбоваться на обожаемую Катеньку, говорил и продолжал поглаживать маленькую ладошку, покоящуюся на его груди.
- Так ведь их всегда разделяют, если есть возможность. И каждый начинает жить по-своему.
- Кать, ты не думай, к старому нет возврата. И Рома изменился. У него даже девушка есть, представляешь? Александра вроде. Целый день мурлыкал в трубку «Сашка, не ревнуй», да «Саш, я скоро приеду». А у самого такие глаза…
Катя подняла голову и посмотрела на мужа. Притворяется он или издевается? Нет. Сам блаженствует и мечтает весь мир осчастливить… Наивный, как ребенок. Ничего-то не знает про своего сиамца… Лукаво блеснув глазами, она предлагает:
- Погоди… мы его в следующий раз с Сашенькой пригласим. Посмотрим, что за роковая страсть Малиновского зацепила.
- Не зацепила, а считай в бараний рог скрутила… Пригласим обязательно… мне самому любопытно… надеюсь, это всерьез и надолго… - он тянется к ее губам.
- Ну-ну… хочется верить, - Она с сомнением качает головой и дарит мужу нежный поцелуй, тут же забывая о предмете разговора…
Fin.
Рамаяна
Саша/Рома
Ромка дремал сидя, привалившись к спинке кровати. Резное деревянное полукружье не располагало к сладким снам, отдавалось в позвоночнике тупой болью, да еще согнутая в колене и затекшая нога ныла под весом Сашиной головы. Мозг что ли у него такой тяжелый? Или череп чугунный?
А Сашка спал самым бессовестным образом и не собирался менять позу. Только на бок перевернулся. Где-то Рома читал, что человек, спящий на боку, подсознательно ищет помощи или защиты. А спящий на спине – уверен в себе. Обычно Алекс так и спал, да еще и руку за голову закидывал... Хотя – что значит обычно? Три ночи, проведенные вместе – слишком мало для статистической выборки. Четыре, считая эту.
читать дальшеВообще-то Малиновский был зол на Сашку. И за то, что не захотел облегчить его переживания... Сообщи он, что Катя в Египте с Юлианой, Андрей бы не метался в поисках по Москве и страхах, что никогда больше не увидит Катерину. Может, к ней бы поехал.… А, значит, и Роме не пришлось бы проводить бессонные ночи рядом с другом, опасаясь за его жизнь и рассудок… И за то, как он его бортанул в казино, предпочтя общение со Свиридовым… И за то, что Воропаев мог подумать, будто Рома способен заложить его акционерам… ведь он только с Пушкаревой встретился, чтобы помочь разобраться с Сашкиными проблемами. А еще злился потому, что в последнее время его перестал интересовать прежний стиль жизни. Нет, с девочками он встречался, как и раньше, но без былого куража. Сначала испытывал себя – не пропало ли влечение к женскому полу, потом проверял, сохранилась ли свобода выбора, не зациклился ли на Юрьиче, затем просто искал приключений и физической разрядки. Получал удовольствие и торопился уйти, не задерживаясь до утра. Стало неприятно ночевать где-то в незнакомом месте, просыпаться рядом с абсолютно чужой особой, разъяснять, что ее претензии беспочвенны и надуманны. Все-таки протянулась ниточка зависимости от Воропаева, за которую тот умел дергать. Например, говорить гадости и быть уверенным, что Рома все проглотит, все простит. Делать вид, что ему никто не нужен, подпускать к себе нехотя, заставляя добиваться встречи. Или наоборот, дразнить и совращать, а после обдавать ледяным душем показного безразличия. Ведь он вовсе не обязан это терпеть! Но терпит, знает, что Сашка не изменится, и терпит. Более того, находит увлекательной эту игру в свой-чужой, все остальное на этом фоне кажется несколько… пресным.
Не пора ли проявить характер, дать понять Александру, что и с ним надо считаться? А то… увидел в казино – сразу к нему… а ему в ответ, - «я занят»… Для Свиридова нашлось время! Рома снова ощутил возвращающуюся злость. Зачем он сюда пришел? Удостовериться, что с Алексом ничего не стряслось? А что с ним может случиться? Воропаев заполз в берлогу, как раненый зверь, причем раненый в самое уязвимое место – в самолюбие. Ну, выпьет еще. Отлежится. Придет в себя, снова начнет козни строить, интриговать. Он же непотопляемый, как айсберг, что пустил на дно «Титаник».
Открыл глаза, внимательно изучил лицо спящего. Ну, прямо ангел, а не человек. Выражение детской обиды сменилось на нахмуренно-озабоченное, а следом – на растерянное… Какие тонкие черты, есть в Сашке что-то… аристократическое. Странно применять эту оценку к мужчине, но он действительно красив. Сейчас нет ни «демоничности», ни чувственности, ни высокомерной маски-заслонки. Подвижное умное лицо. А проснется и все начнется с начала…
Нога уже потеряла чувствительность, только тысячи иголок кололи онемевшую конечность. Роман осторожно вызволил ее и попытался встать. Пришлось ухватиться за край тумбочки, чтобы не упасть. Хромая, сделал пару кругов по комнате, присел в кресло, стал разминать колено. За этим занятием его и застала Кира.
Она вошла в комнату неожиданно и сама была ошарашена присутствием Романа в спальне брата. Пересчитала бутылки из-под спиртного… Это как же Сашке было плохо, что он пил с Малиновским?
- Как он? – кивнула на спящего.
- Ничего. Жить будет. – Выдавил из себя подобие шутки. Вроде Кира ничего не заподозрила. Даже если и заподозрила – отмела нелепое предположение о любимом старшем брате, как невероятное. Каждый видит то, что хочет.
- Ты тут как оказался? Вы же вроде никогда не были друзьями?
- Когда самые близкие родственники отступаются, и враги сгодятся для компании.
- Нечего меня укорять. Я просто в шоке была. Невозможно поверить, что Саша бездумно просаживал деньги в казино. Это противоречит всему, что я о нем знаю.
«Ой, Кирюш, не все ты знаешь о Саше, далеко не все…».
Они вышли в гостиную.
- Мы с Андреем решили попробовать начать все с начала, - неожиданно призналась Кира, не понимая, почему ей захотелось поделиться с Малиновским. Хотела сказать вслух, чтобы самой поверить в новость?
- Что же ты сделала, чтобы подтолкнуть его к этому? Ползала на коленях или шантажировала? Ты же знаешь, что он тебя не любит. Что он любит не тебя. – Роман наконец-то нашел выход своей злости. Жданов снова раскручивал карусель, с которой недавно сошел с большим трудом.
- Кто бы говорил о любви, что ты в этом понимаешь? – Прошипела Воропаева, - ты задерживался в чьей-то койке больше одного раза?
- В твоей. Или ты забыла две ночи в гостинице? Напомнить? Командировка в Прагу… и ты пришла сама… - Малиновский вдруг увидел перед собой разозленную дикую кошку, готовую вцепиться в него.
- Это была самая большая ошибка в моей жизни! Спать с тем, кто вечно таскал Андрея по барам и знакомил с девочками! Это ты его сбивал всегда!
- Ага, невинный Андрюша и развратник Рома! Да он готов был сутками шляться, лишь бы к тебе не возвращаться…
- Все ты врешь! Ему со мной хорошо, потому он и вернулся!
- Это ты себе врешь! Как только Катенька появится на горизонте, ты снова выйдешь в отставку! И как тебе не надоело унижаться! Такая женщина, все при тебе – красивая, умная. Мужиков вокруг пруд пруди, чего ты за Андрея цепляешься?
Кира опустилась на диван и закрыла лицо руками.
- Ты сейчас говоришь, как Саша, – проговорила, не отнимая ладоней, - думаете, я дура, да? Ничего не понимаю? Не могу я упустить последний шанс! Потом корить себя буду и думать, что не сделала все возможное…
- Пойду я, Кир. Слишком много Воропаевых за сутки для меня одного. Устал. – Рома выместил эмоции на ни в чем не повинной двери.
- Я что-то пропустил? – Сашка проснулся от хлопка. Вышел, позевывая, обратил внимание на слезы сестры и моментально насторожился.
- Роман Дмитрич наговорил мне тут… И ушел.
- Что наговорил?
- Правду. Только правду и ничего, кроме правды, - горько прошептала Кира.
У Алекса неприятно засосало под ложечкой.
- Слушай больше этого клоуна! – недовольно буркнул, лихорадочно соображая, мог ли Рома признаться, что…
- Нет, Саш. Я и сама с ним согласна. Только вот поделать с собой ничего не могу.
Воропаев присел рядом с Кирой, обнял, привлек к себе. Единственные слезы, способные тронуть его, перевернуть все в его душе, это слезы сестер.
- Ничего, - зашептал он ей на ухо, целуя щеку, висок, пряди белокурых волос, - ничего, девочка… просто у нас черная полоса. Но она пройдет, обязательно пройдет. Ты мне веришь?
Девушка прильнула к Саше, устроилась на его груди поудобнее и затихла. Она верила. Всегда верила своему умному и сильному брату. Если не слушалась его советов, то потом очень сильно жалела. А не слушалась часто, иначе бы она не была Кирой Воропаевой.
Разубеждать кого-то в своем проигрыше Алекс не стал. Какая теперь разница? С Ветровым поквитался по-своему, он теперь долго не найдет в обеих столицах подходящую работу. Пусть попробует пойти простым бухгалтером, предатель!
Провернул поставку оборудования, получив втрое меньше прибыли, против ожидаемой, вернул деньги Пушкаревой и в «Зималетто» больше не появлялся. Без вечной грызни и соперничества с Андреем жизнь не стала ни скучнее, ни бессмысленнее, как он и подозревал в глубине души. Вопреки первой неудаче, Александр не охладел к бизнесу в тандеме с Полянским, а включился в работу с удвоенной энергией. Казалось, он задался целью доказать, что неприятный эпизод, о котором было осведомлено не так уж много человек, - досадное неразумение и не больше.
Став осторожнее и предусмотрительнее, Александр словно поймал удачу за хвост. Все спорилось, все удавалось, за что бы он ни брался. Возвращался вечерами домой измочаленный и удовлетворенный, с горящими глазами. Дома его встречала Кира, они снова жили под одной крышей… Кормила ужином, рассказывала последние новости из «Зималетто», но воспринимались они теперь отстраненнее, хоть оторваться от компании совсем не получалось. Пушкарева вернулась и стала Президентом. «Наконец-то на нужном месте правильный человек» - думал Алекс, стараясь быть объективным. Не озвучивал свои мысли сестре, которая не уставала возмущаться самим фактом существования «этой выскочки» на свете. Жданов то бегал за Катериной, то обедал с Кирой, то мотался в командировки. Саша наблюдал, как постепенно тает в глазах Кирюши надежда, что она когда-нибудь снова будет вместе с Андреем, переживал за нее, но и с нетерпением ждал минуты, когда сестра окончательно поймет тщетность своих попыток вернуть жениха. Казалось, она цепляется за него машинально, по привычке… Как настоящая Воропаева, не хочет отдавать то, что сочла когда-то своим.
Малиновский тоже пропадал в командировках, старательно приближая час икс, когда компания выйдет из кризиса. И его отсутствие не лишало Алекса покоя, ведь прошлые встречи были лишь эпизодами в жизни. Но иногда… Иногда наступали моменты, когда он невольно произносил про себя: « Эх, был бы тут Ромка…». Как правило, по пустяковым поводам, вроде покупки нового сорта сигар или услышанного анекдота. Будто выкуренные на пару с Ромой сигары были бы душистее, а рассказанный в лицах новый анекдот прозвучал бы гораздо смешнее.
Сашка так долго и тщательно охранял свое самолюбие, боясь, что его заденут… А когда случилась история с изгнанием из президентов, и его не просто уронили лицом в грязь, а еще попинали как следует, отойдя от первой горячки, испытал облегчение. Он пережил осуществившийся страх и стал сильнее. Не белее и пушистее, не добрее или открытее,… но перетряхнул мозаику своей жизни, стал складывать ее иначе. Не хватало микроскопических деталей, маленьких пазлов, без которых не получалась целостная картина. Не хватало Ромки. Вроде и не были они очень близки, а не хватало.
Набрал как-то его номер и выслушал информацию о недоступности абонента, сначала по-русски, потом на английском. Ничего особенного – вне зоны действия сети, или отключился, или разрядился аккумулятор… А настроение испортилось. Долго не повторял попытку, а попробовал набрать – вновь недоступен. Однажды повезло, Малиновский ему ответил – скупо, по-деловому: «Извини, говорить не могу, позже перезвоню». Но не перезвонил. Был еще один случай, его звонок Рома попросту сбросил. Прямее сообщить о нежелании разговаривать - невозможно, так решил Алекс и прекратил домогательства. Не хотят его слышать, так что ж настаивать.
А Рома перетряхивал свою мозаику. Наблюдал за повзрослевшим и потускневшим Андреем и все пытался разобраться, чего же он в этой жизни не понял, что упустил. Как это так может быть, - весь мир у твоих ног, а тебе не хватает одного человека. Сто раз уже Пушкарева доказала Палычу, что не любит его, даже замуж собралась за начинающего талантливого ресторатора, а Жданов все не верит. Не верит, что разлюбила, не верит, что простит, не верит, что достоин Кати своей. А как прочел ее дневник, уворованный из сумочки при удобном случае, и вовсе покой потерял. Бродит приведением, словно пыльным мешком из-за угла стукнутый. То себя клянет, то Рому, даже как-то глаза на мокром месте были. Отказывался Ромка принимать такое. Категорически. Решил, что тот же дневник и ему откроет нечто, стащил его и начал читать.
Дневник его потряс. Катька писательница оказалась почище Стивена Кинга, вроде все простыми словами, без наворотов, а нерв бьет живой и надрыв нечеловеческий. Неужели бывает такое? Рома будто приобщился к Великой тайне, содрогнулся, затрепетал, хоть до конца и не понял. Странная девочка, мечтательница и фантазерка, создала себе образ принца и стала ему служить верой и правдой. А принц-гад, науськанный верным приятелем-сволочью, залез в ее сказку в сапожищах дорожных, бряцая ржавыми доспехами, стал пользоваться поклонением по полной программе. Но чудеса бывают! Пока девочка разобралась, что сказка на кошмар похожа, принцу так понравилось хорошим быть, да любимым, что он начал свою сказку строить, как заправский неквалифицированный таджикский строитель.
Дочитать не удалось, потому что принц-таджик-друг прискакал, отобрал дневничок и начал бить Роме Малиновскому симпатичное зеленоглазое лицо, вкладывая в удары все подавляемые страдания по Катеньке. Вот тогда бы он за ее честь вступался, когда по инструкции открытки носил… И в этот момент позвонил Сашка. Какого труда стоило, лежа на полу после мощного апперкота, сказать о своей чрезвычайной занятости и подняться за новой порцией фингалов и шишек… А он ждал этого звонка. Надеялся, что в его отсутствие Сашка пересмотрит-передумает свои дурацкие принципы кнута и пряника, элементарно соскучится. Позовет, а еще лучше – приедет сам. И уже не в собственной значимости дело, а в усталости. Устал он бегать за Воропаевым, терпеть взбрыкивания. Достаточно, что с постоянными обвинениями Андрея в неудавшемся счастье мирится. А вот с побоями мириться не станет.
В компанию Рома больше не вернулся. Неделю после подработки боксерской грушей пил, гулял и отчаянно веселился. Кочевал по чьим-то койкам. А потом вдруг успокоился. Был порыв поехать к Сашке, но явиться нюней и жаловаться на бывшего лучшего друга… Не комильфо, как сказал бы Юрьич. Стал искать новую работу, подумывал о покупке собаки, должен же кто-то быть рядом… Даже выбрался в клуб на презентацию нового диска какой-то бывшей мисски.
Сидел в укромном уголке просторного зала и вдруг подумал о Воропаеве. Сейчас бы не отказался от рюмки коньяка, приправленного его сарказмом. Попытался вспомнить – почему перестал общаться с Алексом и не смог, в полумраке ночного клуба все умопостроения показались несущественными. Нда. Есть люди, с которыми плохо, но без них еще хуже. А так ли плохо было с Сашкой? Временами… очень даже хорошо. Поднес ко рту стакан с «Блек Лейбл» и остановился. Ведь он пил виски, потому что Андрей предпочитал этот напиток, и сейчас заказал скорее по привычке. Не пора ли жить по собственным вкусам и правилам?
- О чем мировая скорбь, Малина? – Воропаев нарисовался рядом, словно услышав телепатический призыв Романа, – брось эту бяку, мальчик. Добрый дядя тебя угостит кое-чем получше.
Поставил на столик бутылочку коньяка и две рюмки на низкой ножке. Разлил по чуть-чуть.
- Я водки хочу, - возразил Рома вредным голосом.
- И в этом вся твоя печаль? – усмехнулся Сашка, подозвал официантку и заказал водку для «молодого человека».
- За встречу.
Выпили, помолчали.
- Ну и как живешь? Всем доволен? - Саша налил по второй.
- Хорошо. Ни от кого не завишу…зависю… короче, сам по себе.
- За независимость!... И как тебе? В свободном полете?
Обоих не покидает ощущение, что все уже было: и совместное питие, и вопросы про свободный полет, и напряжение между ними.
- Да фигОво, - неожиданно признался Рома.
- Непривычно? Или хочется чего-то конкретного? – уточнил Воропаев.
- Ну… Налей еще, а? Раз уж на раздаче…
- За то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями? - Он выделил голосом слово «желания».
- Не, за то, чтобы наши желания обалдевали от наших возможностей! – засмеялся Рома. – Так интереснее.
- Ты в курсе, что Жданов и Пушкарева помирились? А я считал ее умной…
- Нет. Мы… не общаемся с Палычем больше. Но я рад за него. Прям горя с плеч.
- Наслышан уже про ваши бои без правил. Кира рассказывала. Она сейчас у Кристины гостит.
- В Тибете? – Удивился Малиновский.
- В Испании, на пляже кадрят знойных мачо. – Сашка недовольно поморщился.
- Кто за кем присматривает – Кристя за Кирой или наоборот?
- Блин, не трави душу. Хоть за ними поезжай, обе без башни сейчас…
- А ты, говорят, пошел наверх? В олигархи метишь?
- Нет уж, я еще пожить на свободе хочу. Олигархом сейчас опасно. Так, шуршу помаленьку…
- За свободу, знойных мачо и успехи в бизнесе! – воодушевился Ромка.
- Не частИ! Три в одном – ты куда-то торопишься?
- Не дождешься!
Они рассмеялись и почувствовали себя гораздо непринужденнее.
- Напьемся?
- А почему бы нет? Легко!
Разговор ни о чем, так, светская болтовня. Стандартные тосты. Странно, алкоголь их не берет… Рома смотрит на музыкальные пальцы, переплетенные под упрямым подбородком… Они могут быть жесткими и требовательными, нахальными и нежными, причинять боль и ласкать до исступления. Отрывает взгляд от пальцев, жадно погружается в черные глаза с отсветом пламени – всего лишь бликом от светильника на столе. И его персональный демон-искуситель – всего лишь человек, из последних сил старающийся сохранить невозмутимость, не протянуть руку, не коснуться белеющей в распахнутом вороте пестрой рубашки кожи...
- Я… - хрипло начинает Роман, но Алекс его перебивает:
- Я тоже… кхм…скучал… Поедем ко мне?
Им невдомек, что за ними пристально наблюдает девушка, сидящая через два столика. Ни Рома, ни Саша в данный момент не замечают ничего вокруг. А она внимательно смотрит на поглощенных друг другом собеседников… Видимо, сделанный вывод ставит все на свои места, и мучавший ее вопрос разрешается самым необычным способом. Она не потрясена, но крайне удивлена. Хотя… какое ей дело до них, когда ее ждет любимый мужчина. И не просто ждет, а сидит в машине у клуба и беспрестанно названивает... Она уходит к нему.
- К тебе? – он переспрашивает только потому, что не может напрячь мозг и вникнуть в суть предложения. Господи, да куда угодно…
- Можно и к тебе. Видишь, я сегодня не склонен настаивать. Выбирай. А хочешь…здесь?
Сашка чуть подается вперед, ловя изменения в лице Ромы. Вот на дне прозрачно-зеленых глаз зажигается огонек нетерпения. Уши пылают, видно даже в полумраке…
- Не хочу… здесь... Снова эксперимент, – а пальцы предательски дрожат, не удерживая зажигалку. - Давай поедем к тебе и притворимся, что очень нужны друг другу. П о н а р о ш к у.
Они пробираются сквозь танцующую толпу, то старающуюся их разделить, то сталкивающую самым бессовестным образом, заставляя задыхаться от необходимости держать себя в руках… Едут каждый на своей машине, потому что находиться рядом - непосильное испытание. Пускаются по лестнице наперегонки, не дожидаясь зависшего между этажами лифта.
- Я высокомерный и расчетливый, – говорит Саша в дверях спальни. Предупреждает без кокетства, но почти с гордостью. Бросает в кресло куртку, рубашку.
- Знаю. А я ужасно легкомысленный. – Рома стаскивает одежду, и падает на чернильный шелк.
- А я злой. Особенно когда голодный… или если не знаю, что делать, - он наклоняется над своим долгожданным гостем.
Руки скользят по плечам, груди, бедрам… Проторенный путь повторяют губы…
- А я не умею хранить верность и свожу к шутке серьезные вещи, чтоб не грузиться… Ох… - Он ждал этого проникающего толчка, хотел его до дрожи в коленях, но все же охнул от неожиданности. – Не…не останавливайся… Да… А еще… я…
- Заткнись хоть ненадолго! - Грубо обрывает Сашка и резко притягивает его к себе, исторгая из приятеля протяжный стон…
…
- Хам!
– Трепло!
- Приятно познакомиться…
Сдавленный смех. Череда движений, и – полное затмение…
- Будешь утром снова нести всякую чушь? – Ромка лежит на спине, а Саша рядом, на боку, подперев голову рукой.
Алекс дует на светлые волосы, чтобы челка не закрывала лоб и брови…
- Не исключено. Только помни, …что бы я ни говорил,… мне тоже нравится просыпаться рядом с тобой. Стану прогонять – не уходи. – Он не верит, что сказал это вслух.
- Ну…выгнать меня теперь будет трудно. Хоть дихлофосом трави, не выведешь…
- И не пой пожалуйста эту дурацкую попсу… Не переношу…
- Угу. Фредди Меркьюри исполню. Special for you… А я не люблю засосы…
- И я! Это баловство для неопытных школьников… А семейные трусы? Фу...
- И узкие плавки, особенно стринги…бе… и сладкий кофе с молоком.
- Да! И когда мы тратим время на болтовню, вместо…
- У тебя есть что пожрать?
- О! Да ты романтик, Малина!
- А то!.... Са-а-аш… а ты когда-нибудь…- он шепчет на ухо Воропаеву и получает тумак под ребро.
- Естествоиспытатель, блин. Лучше уж тебя покормить, а то лезут же в голову мысли с голодухи… сделаю бутерброд с отварным языком.
- Мммм. Обожаю… когда с языком. Я с тобой. – Ни один из них не собирается вставать. – А давай… - в зеленых глазах пляшут сумасшедшие искорки.
- Давай. – Алекс прячет улыбку, улавливая хулиганские нотки в голосе Ромы.
- И тебе не интересно, что я хочу предложить?
- Интересно. Предлагай уже, сколько можно тянуть…
Снова все начинается с блуждающих по телу рук и заканчивается тяжелым прерывистым дыханием и полным туманом в голове. Бездумно и пряно…
Полагается испытывать усталость и непреодолимое желание уснуть. Но у них – все против правил…
…
- Мне было плохо. И одиноко…
- Когда разошелся с Андреем? – Сашка понимает недоговоренную фразу по-своему и успокаивает Романа, - вы помиритесь, обязательно. Сто процентов.
- А мы?
- А мы попробуем это пережить.
Тихий недоверчивый смешок.
Алекс освобождает свое плечо от Роминой головы, садится на постели и закуривает. Ромка тоже садится, берет предложенную сигарету, прислоняется спиной к выступающим воропаевским позвонкам, выпускает пару дымных колечек.
- Ром… ведь все понарошку, правда? – Саше непременно надо проговорить еще раз условия соглашения. Малиновский подхватывает:
- Понарошку. Какое хорошее, несерьезное слово. Будь, что будет, да?
- Да. Так что, бутерброды, или…
- Или, Саш. Разумеется или…
Эпилог.
- Кать…ты просто чудо! Пригласить Ромку… Это лучший подарок, который ты могла мне сделать на свадьбу.
Молодожены лежали, обнявшись на широченной кровати, отдыхая после бурных любовных игр.
- Андрюш… Я ведь знаю, как тебе его не хватало…
- Мы столько лет дружили, а потом будто взмахом скальпеля сиамских близнецов разделили – по живому. – Андрей не мог налюбоваться на обожаемую Катеньку, говорил и продолжал поглаживать маленькую ладошку, покоящуюся на его груди.
- Так ведь их всегда разделяют, если есть возможность. И каждый начинает жить по-своему.
- Кать, ты не думай, к старому нет возврата. И Рома изменился. У него даже девушка есть, представляешь? Александра вроде. Целый день мурлыкал в трубку «Сашка, не ревнуй», да «Саш, я скоро приеду». А у самого такие глаза…
Катя подняла голову и посмотрела на мужа. Притворяется он или издевается? Нет. Сам блаженствует и мечтает весь мир осчастливить… Наивный, как ребенок. Ничего-то не знает про своего сиамца… Лукаво блеснув глазами, она предлагает:
- Погоди… мы его в следующий раз с Сашенькой пригласим. Посмотрим, что за роковая страсть Малиновского зацепила.
- Не зацепила, а считай в бараний рог скрутила… Пригласим обязательно… мне самому любопытно… надеюсь, это всерьез и надолго… - он тянется к ее губам.
- Ну-ну… хочется верить, - Она с сомнением качает головой и дарит мужу нежный поцелуй, тут же забывая о предмете разговора…
Fin.
@темы: НРК
-
-
21.10.2008 в 19:54было здорово!
-
-
31.10.2008 в 19:12Рома/бутерброд - это прелесть))) а Андрюша - сама наивность)))
-
-
26.12.2008 в 00:35-
-
26.12.2008 в 00:56Этот, и тот что про инфаркты Жданова, в закрытой темке "Про это у Ма-машки". Надо ей в личку писать, что бы доступ дала. Слэша на НРК-мании немного, но он есть)).
-
-
26.12.2008 в 10:05Хотяяяяя, значить, слэш НРК манки читают) все же
-
-
26.12.2008 в 14:57Из-за того, что в закрытой темке? На самом деле каждый автор сам решает, где выставлять слэш. Было что-то и в открытой теме. Воропаев/Зорькин, например.
Драбблы открыто выставлялись. Целая темка есть, в которой разные были пейринги - "Голубой огонек"
-
-
26.12.2008 в 19:59-
-
27.12.2008 в 16:19Единственное- Саша не говорит некоторых простонародных слов) Он более лощен.